Верю в смерть после жизни.
Простыня про разное. Опять про эмоции, давление на жалость и все такое.
Странное состояние. Нервно-возбужденное, но не деятельное. Так ждут праздника или экзамена, признания в любви или спектакля мечты, казни или сердечного приступа.
Я люблю такие состояния, если честно.
Не сказала бы, что испытываю много эмоций сейчас. В голове и в душе есть ожидание и напряжение, но нет... мяса, основы, сути. Ждешь чего-то и не знаешь, чего именно. Обычно ничего. И реальность оправдывает ожидания - ничего не случается. Но все равно именно в такие моменты есть ощущение, что я могу что-то сделать. Изменить мир, написать книгу, принять решение. Разбить зеркало, если вы понимаете, о чем я. Разодрать вату между мной и реальностью.
И хочется заорать.
Ночью в голову пришло, что у нормальных людей нервная система работает по-другому. Не должно быть тиков, ничего не должно само собой дергаться, не должно внезапно болеть и внезапно успокаиваться, не трясутся руки. Не должно темнеть в глазах, не должно быть так холодно - я в курсе про хреновую теплоизоляцию у меня дома, я о другом.
Я ипохондрик, но понарошку. Я считаю, что со мной все в порядке. Да, мое тело склонно к предательствам. Ну бывает. Но мне как-то казалось, что так у всех. Пусть у каждого свои вариации, но в целом - это норма. Нормально пить чай из кружки, стоящей на столе, потому что если взять ее в руки, пальцы сведет и ты расплескаешь кипяток на колени. Нормально вырываться из полудремы из-за того, что ноги решили дернуться. Нормально мириться с тиком глаза или губ. Нормально вставать и пережидать "барабаны" и темноту в глазах. Кстати, в детстве это были не барабаны, а звук тормозящей машины или автобуса и женский крик. Вот уж не знаю, откуда мое подсознание это вытащило. Я бывала в паре дтп, но никогда в таких.
Я курящий астеник (да, очень умное решение), склонна к саможалению и накручиванию, я люблю свои странности и проблемы со здоровьем - они дают мне право на жалость. Если ты говоришь, что тебе грустно, ты просто говоришь. Если ты бледнеешь и дергаешься запчастями - это не сыграть. Это факт. Вот и жалейте меня по факту. Все это делает меня удобной средой для развития неврозов.
Забавно. Меня сейчас на работе воспринимают спокойным и рассудительным человеком, не склонным к истерикам. Настоящих неконтролируемых истерик со мной вообще давно не было. Более близкие люди слишком много знают - и про мой азарт, и про вдохновенный треп без остановок, и про панический страх...
Хотя меня вот до последнего не просили помочь с елками, потому что начальник опасался за мое состояние. Первый опыт моего присутствия на массовых мероприятиях его напугал. Не понимаю, почему, я себя нормально вела. Ну посидела в уголке потом, ну глотнула таблеточек, ну поработала вибромассажером - чего так пугаться-то? Хотя я со стороны себя не видела, может быть, там и правда было неприятнее на вид, чем изнутри.
Свобода. Высшая ценность для меня. Свобода в выражении эмоций. Свобода быть тем, кем ты хочешь быть, в любой момент жизни. Свобода делать все, что хочешь. Свобода относиться к себе и другим так, как ты хочешь. Свобода придавать любое значение любым событиям. Свобода ждать, свобода решать, свобода отказываться, свобода соглашаться. Свобода менять свою точку зрения.
Есть две души в больной груди моей - друг другу чуждые и жаждут разделенья... Ладно, у меня их больше. Одна хочет порядка, собранности, методичности, единожды выбранного пути. Другая - порывистого ветра, изменчивости воды, непостоянства огня, обновления. Третья - внимания, любви, жалости. Четвертая - одиночества, тоски и грусти. Пятая - сказок и веры.
И все они - я. Примирить их сложно, как сложно силой воли остановить дергающуюся бровь или успокоить трясущиеся руки. Я уже научилась выходить из кризисов, но, как сказала одна из моих героинь, иногда мне просто хочется побыть несчастной - и пусть всё идёт лесом. Иногда мне просто хочется быть взрывом, непредсказуемым комком эмоций. Хочется пережить эту разобщенность и противоречия внутри. Хочется ощутить эту потребность в крике и собственный запрет на него, ненависть к трясущимся конечностям и нежность к ним же, внезапное защемление очередных нервов и молчаливые самоутешения.
Но больше всего мне хочется, чтобы мои горения и метания понимались правильно. Чтобы их разделяли.
Чтобы однажды кто-то заметил - о господи, это звучит как откровения шестнадцатилетней эмо-девочки! - мой беззвучный крик и закричал вместе со мной.
Странное состояние. Нервно-возбужденное, но не деятельное. Так ждут праздника или экзамена, признания в любви или спектакля мечты, казни или сердечного приступа.
Я люблю такие состояния, если честно.
Не сказала бы, что испытываю много эмоций сейчас. В голове и в душе есть ожидание и напряжение, но нет... мяса, основы, сути. Ждешь чего-то и не знаешь, чего именно. Обычно ничего. И реальность оправдывает ожидания - ничего не случается. Но все равно именно в такие моменты есть ощущение, что я могу что-то сделать. Изменить мир, написать книгу, принять решение. Разбить зеркало, если вы понимаете, о чем я. Разодрать вату между мной и реальностью.
И хочется заорать.
Ночью в голову пришло, что у нормальных людей нервная система работает по-другому. Не должно быть тиков, ничего не должно само собой дергаться, не должно внезапно болеть и внезапно успокаиваться, не трясутся руки. Не должно темнеть в глазах, не должно быть так холодно - я в курсе про хреновую теплоизоляцию у меня дома, я о другом.
Я ипохондрик, но понарошку. Я считаю, что со мной все в порядке. Да, мое тело склонно к предательствам. Ну бывает. Но мне как-то казалось, что так у всех. Пусть у каждого свои вариации, но в целом - это норма. Нормально пить чай из кружки, стоящей на столе, потому что если взять ее в руки, пальцы сведет и ты расплескаешь кипяток на колени. Нормально вырываться из полудремы из-за того, что ноги решили дернуться. Нормально мириться с тиком глаза или губ. Нормально вставать и пережидать "барабаны" и темноту в глазах. Кстати, в детстве это были не барабаны, а звук тормозящей машины или автобуса и женский крик. Вот уж не знаю, откуда мое подсознание это вытащило. Я бывала в паре дтп, но никогда в таких.
Я курящий астеник (да, очень умное решение), склонна к саможалению и накручиванию, я люблю свои странности и проблемы со здоровьем - они дают мне право на жалость. Если ты говоришь, что тебе грустно, ты просто говоришь. Если ты бледнеешь и дергаешься запчастями - это не сыграть. Это факт. Вот и жалейте меня по факту. Все это делает меня удобной средой для развития неврозов.
Забавно. Меня сейчас на работе воспринимают спокойным и рассудительным человеком, не склонным к истерикам. Настоящих неконтролируемых истерик со мной вообще давно не было. Более близкие люди слишком много знают - и про мой азарт, и про вдохновенный треп без остановок, и про панический страх...
Хотя меня вот до последнего не просили помочь с елками, потому что начальник опасался за мое состояние. Первый опыт моего присутствия на массовых мероприятиях его напугал. Не понимаю, почему, я себя нормально вела. Ну посидела в уголке потом, ну глотнула таблеточек, ну поработала вибромассажером - чего так пугаться-то? Хотя я со стороны себя не видела, может быть, там и правда было неприятнее на вид, чем изнутри.
Свобода. Высшая ценность для меня. Свобода в выражении эмоций. Свобода быть тем, кем ты хочешь быть, в любой момент жизни. Свобода делать все, что хочешь. Свобода относиться к себе и другим так, как ты хочешь. Свобода придавать любое значение любым событиям. Свобода ждать, свобода решать, свобода отказываться, свобода соглашаться. Свобода менять свою точку зрения.
Есть две души в больной груди моей - друг другу чуждые и жаждут разделенья... Ладно, у меня их больше. Одна хочет порядка, собранности, методичности, единожды выбранного пути. Другая - порывистого ветра, изменчивости воды, непостоянства огня, обновления. Третья - внимания, любви, жалости. Четвертая - одиночества, тоски и грусти. Пятая - сказок и веры.
И все они - я. Примирить их сложно, как сложно силой воли остановить дергающуюся бровь или успокоить трясущиеся руки. Я уже научилась выходить из кризисов, но, как сказала одна из моих героинь, иногда мне просто хочется побыть несчастной - и пусть всё идёт лесом. Иногда мне просто хочется быть взрывом, непредсказуемым комком эмоций. Хочется пережить эту разобщенность и противоречия внутри. Хочется ощутить эту потребность в крике и собственный запрет на него, ненависть к трясущимся конечностям и нежность к ним же, внезапное защемление очередных нервов и молчаливые самоутешения.
Но больше всего мне хочется, чтобы мои горения и метания понимались правильно. Чтобы их разделяли.
Чтобы однажды кто-то заметил - о господи, это звучит как откровения шестнадцатилетней эмо-девочки! - мой беззвучный крик и закричал вместе со мной.