Верю в смерть после жизни.
Моя святая убежденность, что я непригодна для домашней работы разбилась о факты. Могу. Годна. Без проблем. Сейчас еще освою супы-пюре в походных условиях... Или не освою. Посмотрим. Самое главное - соль. С ней вечно какие-то неполадки. То пересолю, то недосолю. Но это я тоже со временем освою.
Хочу еще ленивые вареники научиться готовить, муссы, запекать овощи... а! и научиться выбирать вкусную рыбку. И разделывать.
А по ночам я сижу и читаю Асеева. Интересно, он знал немецкий? Была у него возможность прочитать "Волшебную гору"? Или просто тема туберкулезных санаториев тогда была актуальна? Первый перевод "Горы" на русский, если я не ошибаюсь, был в конце тридцатых, а "Санаторий" Асеева уже закончен в 30-ом... И параллельно: мемуары Деникина и прекрасная монография об истории японской культуры.
В планах еще Юнг. И да! Диплом.
Не секрет, полагаю, что у меня искаженное восприятие людей и себя. Не в смысле, что я "нелюдь", просто для себя другие требования. Изначально другие. Все чаще я именно требую от себя откровенности с людьми, пусть даже она обычно портит что-то в моем мире. Но откровенность у меня снова извращенная: нельзя демонстрировать сильные негативные эмоции, но можно о них говорить. Не бить зеркал, не скрежетать зубами... ну, вы поняли. Кстати, я герой и гений. Кому-то я об этом говорила, кому-то нет, но мои проблемы с тактилкой почти разрешены. Да, я не получаю удовольствия длительных тактильных контактов, но прежней панической реакции они не вызывают. Еще недели две-три и я вообще на массаж смогу пойти.
Так вот об откровенности. Моя странная искренность основана на моем желании знать, кем меня видят окружающие. Я предполагаю, что это же желание испытывают все люди. Поэтому стремлюсь сообщать им, кто они в моем восприятии, какие они... Нюансы, детали, мелочи меняются каждую встречу, и я стараюсь их подмечать. Идиотское ощущение, что я мало говорю с людьми о них.
Есть еще более идиотское ощущение. Что со мной мало говорят обо мне, что от меня что-то скрывают, что втайне надо мной смеются, что упоминание моего имени вызывает скрежет зубовный и продолжительный facepalm. Поэтому я стараюсь "зачаровать" реальность: если я буду говорить все, то и мне будут говорить все, ведь так? Нет, конечно. Мои правила игры необязательны для остальных, я помню... но хочется.
Пеппер считает подобную откровенность неверной со стратегической точки зрения. Пудель считает, что от нее страдают другие люди. Маяковскому на вас плевать. А Маленький принц считает, что честность - единственный путь к доверию. Угадайте, кто доминирует в этом месяце? Принц и Пеппер. Надежда и холод. Кстати, Принц верит, что непоправимых ошибок нет. Жаль, что я сейчас Пеппер.
И снова о светлом. Во мне (во многих моих Я) зреет уверенность, что я нужна. Что люди заинтересованны во мне. Это хорошо. Возможно, я и правда смогу сделать что-то правильное из своей жизни. Осталось только выбрать: забить на муки совести или последовать им?