Автора я не знаю, ходят слухи, что это Апрельская Верба.
***Человека, страдающего гаптофобией легко распознать – он вздрагивает, когда ты касаешься его. Особенно если касаешься непреднамеренно, то есть не даешь ему возможность задержать дыхание и напрячься, выдавливая из себя улыбку. У него расширяются зрачки – от ужаса. А потом сужаются, перед тем, как он опустит голову – от стыда. Во-первых, он осознаёт, что его страх идиотский и иррациональный. Во-вторых, он вспоминает, откуда у него этот страх взялся. Он живёт с этим – воспоминание обжигает каждый рецептор. Прикосновения обжигают, как огнем. Кожа должна бы волдырями покрыться – и он осторожно проводит рукой по руке или трёт её о колени, если сидит, вытирает об бедро – поспешно смазывая с себя невидимую тонкую плёнку ненавистного ощущения, словно раскалённое масло.
Человек, страдающий гаптофобией, вызывает навязчивое, чуть мерзостное от смутного осознания собственного морального падения, любопытство.
Вас трогал отчим в детской? Старший брат? Отец? Девочку избивала собственная мать, в многодетной семье ребёнка мучили старшие дети. Ах, вы росли в многодетной семье? А каково вам в толпе теперь? Это же не семья. И вы уже выросли. Вы хотите об этом поговорить?
Нужно стать чуть циничней, чтобы не прятать лицо в подушку после каждого вопроса, после каждого чьего-то домыслия ситуации, которое мелькнуло в глазах собеседника в ответ на то, как ты дёргаешься от попытки до тебя дотронуться.
Давка на улице. Давка в метро. Давка в магазинах – особенно перед Рождеством.
Нужно быть совсем психом, чтобы суметь не показать окружающим, что у тебя гаптофобия.
Не расширяются зрачки, не поднимается тошнота мягким комом от груди к глотке. Не дёргается кадык, не срывается дыхание. Ты просто неподвижен – спокоен, почти улыбчив.
В большом аду маленького мегаполиса каждый сам себе психотерапевт, каждый хотя бы пролистал хотя бы одну книгу, посвящённую психотерапии. Преимущественно Фрейда. Именно потому преимущественно, почему люди всё ещё покупают жёлтые таблоиды – и Фрейд, и жёлтая пресса поглаживает твоё животное любопытство. А ведь он писал не только про секс.
Так всё-таки вас касался родственник? Друг семьи? Школьный учитель?
Выдай свою маленькую грязную тайну.
Шерлок поначалу даже не представляется, чтобы не поздороваться за руку. Лишь через несколько часов, уже у дверей квартиры, он жмет Уотсону руку – в перчатке.
Сдержанный, закованный в выправку, словно в броню, Уотсон - настоящий солдат. Он не будет хлопать по спине, толкать локтем в бок. Он даже садится так, чтобы не было нарушено интимное пространство. Впрочем, нарушать его Шерлок способен, не моргнув глазом – пока между телами есть тонкая прослойка воздуха, тело не реагирует попыткой бегства – на одних рефлексах, без участия сознания.
Миссис Хадсон. Тело приучено. Всё в порядке, можно обнять, правда, в этот момент лучше думать о чём-нибудь неживом. О трупах в морге предпочтительней.
«Девушки? Не моя территория».
«У меня нет парня».
В какие-то моменты, когда мозг настолько подчиняет себе тело, что реакции последнего перестают иметь значение, Шерлок сам идёт на то, чтобы коснуться – даже схватить, сжать, закружить, требуя «вспоминай». У Джона есть фотография символов на стене на сотовом телефоне, Шерлок отпускает его, переключает внимание на снимок и отворачивается, чтобы громко сглотнуть, сжимая сотовый Джона во влажной ладони.
Первый способ – спровоцировать встречу с объектом страха, организовывать ситуацию, которая вызывает страх. Сознание не сможет долго сопротивляться очевидному – когнитивный диссонанс фобию уничтожает. Боишься, а опасности нет.
Шерлок просит Джона достать его сотовый из кармана пиджака. Разумеется, пиджак уже на нём. Разумеется, он так уже экспериментировал раньше, но рядом не было кого-то, кто мог бы постоянно участвовать в эксперименте, а одиночных вариаций обычно бывало недостаточно.
- Аккуратней!
Микроскоп позволяет скрыть гримасу, удержаться на месте, несмотря на резко возникшее головокружение.
Это не имеет значения. Значима только возможность мыслить, а есть, спать, касаться друг друга – лишняя роскошь. Она скучна. Необходимый лимит прикосновений он вполне в состоянии вынести. Например, для того, чтобы сорвать с Джона куртку вместе со взрывчаткой.
Кроме того, он ездит на такси, а не на метро, и не озабочен тем, чтобы покупать рождественские подарки.
И всё-таки эта досадная фобия порой отвлекает от работы.
«Джон, достань телефон из кармана».
- Погоди.
- Тебе нехорошо? – Джон озабоченно придерживал Шерлока под локоть, пытаясь заглянуть в глаза, чтобы этого не допустить, Шерлоку пришлось низко опустить голову. – Ты сильно побледнел.
Ладони на плечах – две раскаленные пластины свинца, потому мягкие, обхватывают, выжигая кожу и мясо до кости.
- Отпусти! – Шерлок дёрнулся, пытаясь отстраниться.
- Что… происходит? Ты в порядке? Давай-ка ты сядешь.
- Я говорю, отпусти меня!
Шерлок тяжело дышал, смотря на Джона снизу вверх из-под лохматой чёлки. От злости его лицо стало несколько гротескным. Резкие черты исказились, глаза ярко блестели подтаявшим на полуденном солнце льдом.
- Ладно, ладно. – Джон вскинул ладони, демонстрируя, что больше не держит, и делал шаг назад, пару секунд перебирая в голове полузабытые названия, а потом спросил:
- У тебя гаптофобия?
Других вариантов, почему взрослый, позиционирующий себя как социопат, мужчина вдруг начинает вести себя как пятнадцатилетняя девчонка, которой грозит быть изнасилованной, у Джона просто нет. Шерлок тоже понял это и устало выдохнул, сдаваясь:
- Со мной всё в порядке.
- Я никогда раньше не замечал.
- Наверное, потому, что я не демонстрировал? – в низком голосе нотки сарказма, плюс смысловые паузы.
- Это фобия.
- Я в курсе.
- Это лечится.
Шерлок резко встал с кресла, отвернулся от Джона, прошёл к полке с книгами:
- А теперь давай вернёмся к работе. Мы остановились на том, что…
- Тебе просто нужно столкнуться с объектом страха. С твоей-то логикой принятие должно будет прийти достаточно легко.
- Если бы на этой территории логика продолжала работать, ты бы не обратил внимания на то, что со мной что-то не так, - едко буркнул Шерлок.
- Тебе нужен психотерапевт.
- А ещё носок для рождественского подарка, голову Майкрофта на блюде, и чтобы ты стал говорить о деле, а не о всяких, - он нетерпеливо махнул рукой, - глупостях.
- Тебе нужно…
Слова Джона перебил звонок сотового Шерлока. Тот продолжал стоять к нему спиной. Невыносимый сукин сын!
«Джон, достань телефон из кармана».
-Джон, я не просил.
Шерлок отказался возвращаться к разговору. Джон пожал плечами и стал послушно говорить обо всём, что с гаптофобией не связано, несколько подчёркнуто до Шерлока не дотрагиваясь.
Шерлок терпеть не мог Рождество. Тем более, когда в канун Рождества приходится заниматься делом, особенно выслеживать подозреваемого, причём в местах скопления идиотского празднично-оголтелого люда.
- С тобой всё в порядке?
- Не похоже? – Шерлок прижался спиной к украшенной шариками колонне. Яркий электрический свет торгового центра подчёркивал каждую чёрточку, почти готическую бледность, паутинные морщинки у губ; глаза казались тёмными от расширившихся зрачков.
- Вон, смотри, идёт в отдел товаров для детей.
- Джон заходи правей, если выйдет через второй выход – не потеряем.
Страдающий гаптофобией человек не боится тактильных ощущений – он на них зациклен. Он совершенно точно, до мельчайших деталей может описать каждое переживание, связанное с пугающим. Прикосновение как огонь, словно ножом перерезают нервы, нехватка воздуха и гипервентиляция, кружится голова. Учащённое сердцебиение.
-Шерлок, пошли отсюда! Ну, давай же!
Люди спешили к полкам, куда была выброшена новая порция рождественских подарков для детей, толпа закружила Шерлока, словно стремительный мутный поток – щепку.
Прикосновение, как огонь, прикосновение, словно тонкий порез скальпелем; если бы к мозгу в тот момент поступало больше кислорода, можно было бы всё обдумать, но критический подход остался где-то на берегах людского потока.
- Пошли, - Джон, ухватив потерянного, дико озирающегося детектива под локоть, буквально выдернул его из толпы.
- Нор – нормально. Где он? Чёрт, где он?! – Шерлок закружился на месте – прямой, негибкий с застывшей на лице маской злого омерзения.
Джон огляделся, потом вздохнул:
- Упустили. Пошли отсюда.
Шерлок сжал губы.
- Есть ещё один вариант, - пробормотал он, стремительно направляясь к эскалатору.
- Отлично, справились к Рождеству, - сообщил Джон, вешая куртку. – Значит завтра выходной.
- Отвратительно, - Шерлок прошёл в гостиную, ероша взлохмаченные кудри. - Могли бы справиться быстрей.
- А я говорил о психотерапевте.
- Джон, свои проблемы я решаю сам. Тем более настолько глупые. Мне не нужны люди, думающие, будто способны мне помочь посредством каких-то сомнительных техник. Половина из того, что написано в их книжках не должно работать.
- Но работает.
- Не работало бы, если бы люди умели думать.
- Значит, людям повезло, - Джон подошёл к креслу, - а тебе – нет.
Шерлок сидел напротив него и смотрел снизу вверх.
- Коснись меня.
- Что? – Джон удивлённо уставился на Шерлока.
- Дотронься. До плеча, руки, груди, неважно. Прикоснись ко мне.
Шерлок выглядел так, будто стоял в февральские морозы на берегу полыньи и готовился туда шагнуть.
Джон смутился, как смущался любой неожиданности, выводящей на межличностное, но быстро взял себя в руки и шагнул к креслу Шерлока.
Неловкость делала его неуклюжим и зажатым, очень серьёзным, настолько, что со стороны выглядело, возможно, довольно смешно. Джон протянул руку и осторожно дотронулся до плеча Шерлока. Тот выдохнул. Рука Джона сместилась на грудную клетку. Прерывистый вдох.
- Ты как?
- Не задавай идиотских вопросов.
- Мне кажется, ты довольно спокоен.
- Я умею держать себя в руках.
- Да? – Джон облизнулся и резко переместил ладонь, проведя пальцами по обнажённой шее Шерлока точно над воротничком рубашки.
Запрещённый приём. Вселенная взметнулась куда-то вверх и вбок, дыхание сорвалось, и Шерлок вжался в спинку кресла, кляня себя, не в силах выдавить слова. Потому что прикосновение словно бы выжгло глотку, обнажив изогнутый позвоночный столб.
- Шерлок! Всё в порядке. Эй! Я всё, я больше не…
- Продолжай.
- Мне кажется, у тебя серьёзно. Но с чего?
- Меня – никто – не - насиловал.
- Да я даже не подумал…
- Пробуй иногда.
Несколько секунд было тихо. Джон всё ещё стоял возле кресла.
- Я понятия не имею, почему у тебя так произошло, но настойчиво советую обратиться к специалисту.
- Я справлюсь, - Шерлок распахнул глаза, зрачки его всё ещё были расширены. – Забудь.
Джон тонко улыбнулся – неприятно и коротко, после чего, присел на подлокотник кресла. Само собой, Шерлок опять поставил себя выше всех и всего – выше других людей, выше реакций собственного организма, которые однажды способны очень его подвести в рискованный момент. Если не справился до сих пор, значит, проблема серьёзней, чем он говорит.
- Что? – Шерлок покосился на Джона. – Только не говори, что решил побыть моим психотерапевтом.
- Сегодня ты просто оказался в толпе, когда твоей жизни ничего не угрожало, а если…
- Я постараюсь этого избежать.
- Да? – Джон вновь протянул руку, теперь он не улыбался, не выглядел растерянным или смущённым. С таким лицом он подносил к плоти скальпель.
Шерлок явственно сглотнул, и когда пальцы Джона вновь коснулись его шеи, вдруг сипло заговорил:
- Университет. Меня там не очень любили, пару раз решили проучить за моё не слишком социально одобряемое поведение. Не сексуальное насилие, но шутки были не очень мягкими. Никогда не думал, что мой организм способен выдать в ответ такую отвратительно животную реакцию, которую я не смогу контролировать.
Пальцы казались сигаретными бычками, да, теми самыми, что оставили слабые неровные отметинки на его бедре. Пальцы Джона. Они не причинят вреда.
- Я не причиню тебе вред, - ладонь Джона сместилась на плечо, поглаживая.
- Я это знаю, - бледные пальцы Шерлока впились в подлокотник кресла – второй, свободный. – Я знаю. Оно – нет. Хватит, не могу больше.
- Шерлок, надо что-то…
- Ты мне это уже в десятый раз повторяешь! – от нервного восклицания стало легче дышать, Джон смотрел сочувственно. – Давай так, ты сможешь продолжать… - Шерлок опустил голову, нахмурившись.
- Продолжать что?
- Касаться меня изредка. Неожиданно. В быту, в жизни, во время расследования – что-то совершенно обычное. За предплечье, например, - слова давались Шерлоку с трудом, он смотрел в стену, на свой смайлик, выбитый пулями.
- Да, конечно, - ответил Джон, поднимаясь и отходя от кресла, ответил так, словно эта просьба была чем-то обычным, вроде передать сахарницу за столом. – Чай будешь?
Джону сначала казалось, что проводить эту странную домашнюю терапию будет несложно – что тут такого, все прикосновения абсолютно невинны. Просто в какой-то момент постараться вспомнить невзначай и лишний раз чуть протянуть руку. И вновь забыть об этом. В конце концов, подсознанию Шерлока наскучит выдавать воспоминания за реальность.
Джон думал об этом, ложась спать вечером, вспомнил, едва успел проснуться.
Всё утро он провёл с мыслью, стоит ли сейчас начать их маленький эксперимент, когда Шерлок, запахнувшись в мятый домашний халат, сонно ковыляет из ванной на кухню. Или когда он пьёт чай, обжигаясь и забывая про бутерброд – читает сводки последних известий. Сейчас его локоть лежит совсем близко от локтя Джона на столе, но если протянуть руку – это не будет невзначай.
Джон одёрнул себя – что за странное зацикливание?
Если постоянно отслеживать удобный момент, то начинаешь замечать, что-то, прежде незамеченное. Какие-то мелочи. Перед мысленным взором то абрис профиля, то тонко-очерченное запястье и кисть, то часть плеча вместе с воротничком и полоской голой шеи. Всё то, на чём поневоле фокусируется взгляд, когда нужно подгадывать момент.
Мятый край халата или шерстинки шарфа, острый локоть, светлая полоска кожи и косточка у основания шеи, когда он сидит спиной, склонившись над книжкой. Раз. Второй. Третий. Просто задеть не выход, Шерлок почти научился абстрагироваться от слишком лёгкого воздействия.
К концу недели Джон сначала ощутил лёгкую тревогу и только потом осознал, что сегодня ни разу не коснулся Шерлока. Внутри перекатывалось глухое раздражение.
- Ну что, идём? – лёгкий хлопок по плечу, и ладонь задерживается на нём чуть дольше, чем положено.
Шерлок поёжился, колючий взгляд упёрся в Джона, но вслух он проговорил:
- Да, пошли. И, да, наш метод не работает.
Второй метод – противопоставление, попытка научиться как-то иначе реагировать на объект фобии, попытаться заменить беспокойство релаксацией. Расслабление и паника несовместимы.
- У меня есть идея, - говорит Джон.
- Возможно, идея не так уж глупа, - пробубнил Шерлок, упёршись лбом в подушку. – Хотя не ожидал от тебя такого предложения.
- Мы можем вызвать профессионального массажёра, - отозвался Джон, хмуро отвинчивая колпачок на тюбике с кремом.
Шерлок лежал на животе без рубашки, Джон взглянул на его выпирающие лопатки, на линию спины – удлинённые пропорции, ложбинку позвоночного столба, и попытался припомнить, как правильно делать массаж. Шерлок обхватил подушку, спина его изогнулась.
- Ляг ровно и расслабься, - Джон несколькими круговыми движениями нанёс на спину прохладный крем, и Шерлок явственно вздрогнул и замер, перестал возиться, выпрямился.
Существует около десятка приёмов массажа. Шок номер один – поглаживание.
Шерлок вновь дёрнулся и, как показалось Джону. Прихватил зубами наволочку подушки. Джон провёл ладонями по его спине – от поясницы к лопаткам.
- Шерлок, расслабься.
- Джон, заткнись! – Шерлок тяжело, прерывисто выдохнул.
Подушечки пальцев, лёгкая вибрация - указательный и большой пальцы по сторонам от позвоночного столба. По плечам Шерлока побежали мурашки, он повернул голову, чтобы отвернуться от Джона и, кажется, вообще перестал дышать.
Кожа под пальцами очень нежная, шелковисто-гладкая, мало родинок – всего пару штук. Джон обвёл одну из них на его пояснице указательным пальцем, ощутив, как уже, не переставая, дрожит его «пациент».
- Физиологическая реакция, - глухо, в подушку проговорил Шерлок. – Продолжай.
Джон разминал напряжённые плечи, старательно не думая о том, что сейчас все эти обрывки мыслей и ощущений последних дней, на которых ему приходилось поневоле концентрироваться – обрывки всех этих тактильных ощущений, - теперь приобрели в его сознании причудливые очертания. У него просто давно не было секса. Слишком давно! Ладони Джона замерли на лопатках Шерлока. Не то, чтобы он славился безумными сексуальными аппетитами, но и импотентам отнюдь не был. И не то, чтобы ему всё равно на пол потенциального партнёра... Джон тряхнул головой, облизнув мучительно пересохшие губы. Теперь растирание. Шерлок охнул в ответ на неожиданно сильное воздействие. Джон пытался сесть удобней – в брюках становилось всё тесней. Пора заканчивать этот цирк.
- Так, на первый раз достаточно. Ты как?
Шерлок приподнялся, сел на кровати и взглянул на Джона:
- Нормально.
Глаза Шерлока лихорадочно блестели, по щекам растекались неровные красноватые пятна румянца, он несколько раз торопливо и неловко облизнул губы. Такой вид бывает не после массажа, а после секса.
- Не помогло? – Джон настороженно изучал Шерлока, а тот, казалось, этого не замечал, всё внимание уделяя подчинению собственного тела:
- Н-не знаю. Но ещё продолжим.
- Хорошо.
Джону до безумия захотелось склониться к такому живому сейчас, привлекательному лицу, чтобы рассмотреть лучше, чтобы запомнить. Коснуться – невиданная роскошь в их случае.
«У меня нет парня».
Весь последующий день Джон не признавался себе, что считает часы до того, как окажется дома, окажется в комнате Шерлока с массажным кремом в руках. Ладони до сих пор ощущали возбуждающую бархатистость его кожи. Это было довольно неожиданным открытием, такое возбуждение от вида, от небольшого невинного тактильного контакта, который был на самом деле лишь чуть меньше, чем Шерлок был вообще способен выдержать. И почему-то эта мысль тоже возбуждала.
В спальне Шерлок лёг на спину.
- Ну и?
- Что? Новый уровень, Джон. Начинай.
Теперь Шерлок смотрел на Джона, смотрел, почти не моргая, не отводя взгляда, отчего Джон нервно покусывал губы и касался его плеч и груди недостаточно сильно и последовательно.
- Джон, ты разучился делать массаж?
Плечи, задевая острые ключицы, предплечья, локтевая впадинка, косточка у запястья – Джону казалось, что со вчерашнего дня его пальцы приобрели какую-то гиперчувствительность. Шерлока опять начинало трясти, на этот раз по прошествии более долгого времени, отчего он, видимо, стал надеяться на лучший результат. Джон старался теперь смотреть строго на массируемый участок. Потому что видеть этот влажный лоб, дикий взгляд, пошлые приоткрытые губы было нестерпимо тяжело. На этот раз эрекция оказалась поспешной и болезненно-сильной.
- Посмотри на меня.
- Шерлок, я занят.
- Посмотри на меня.
Джон с усилием поднял взгляд, почти ощущая, как с него считывают информацию. Кого он хотел обмануть? Да и хотел ли?
- Ладно, я лучше пойду, - Джон попытался привстать с кровати, но Шерлок не дал.
Джон чувствовал себя идиотом, он сидел, разведя руки чуть в стороны – прямой и нелепый, не умея поверить в происходящее. Губы Шерлока на его губах? Ладонь, ерошащая волосы на затылке? Вторая – сжавшая рубашку на плече? Шерлок целовался грубовато, не особо умело, но и не пытался – его же опять трясло, так сильно, что поцелуй завершился тем, что они стукнулись зубами.
- Мне кажется, что меня теперь бьёт эта проклятая собачья дрожь не только от ужаса… Никогда не было настолько сильно.
Шерлок ссутулился, сев на колени, буквально свернулся весь, сипло втягивая ртом воздух.
- Тебе хуже.
- Н-нет.
- Я же вижу, - Джон прекрасно умел делать вид, что ничего не произошло. Солдатская сдержанность всегда его выручала. – Массаж стоит прекратить, он себя не оправдывает.
- Да, - согласился Шерлок, выпрямляясь и глубоко вдыхая. – Массаж – да, новый способ гораздо действенней.
Джон крутил в руках ненужный сейчас тюбик с кремом, Джон сдвинулся на край кровати, а потом, словно речь шла о какой-то медицинской процедуре, проговорил:
- На сегодня достаточно. Нужна постепенность.
- Да, постепенность, - эхом отозвался Шерлок, вновь вытягиваясь на кровати, потом прислушался и добавил:
- Принеси телефон, он остался в гостиной.
Простите, без комментариев.